1972 год. Малый театр. Накануне премьеры спектакля «Собор Парижской Богоматери». Роль горбуна Квазимодо досталась старожилу театра актеру Семёну Марковичу (имя изменено).
Спектакль, по идее режиссера, начинался с того, что Квазимодо (Семён Маркович) в полумраке должен был под звук колоколов пролететь, держась за канат через всю сцену.
Но был у него один маленький недостаток — очень уж он любил водочкой побаловаться.
И вот настал день премьеры.
Перед премьерой Семён Маркович пришел на спектакль вусмерть пьяным.
Шатаясь из стороны в сторону, он добрел до гримерки, нацепил горб и лохмотья Квазимодо.
Зал полон. До начала спектакля остались считанные минуты.
Режиссер, повстречав Семёна Марковича, опешивши сказал:
— Семён Маркович, да вы же по сцене пройти прямо не сможете, не то, что на канате летать.
— Да я 20 лет на сцене и прошу за этот счет не волноваться, — пробурчал Семён Маркович и направился к сцене.
На сцене полумрак, зазвонили колокола, вдруг, через всю сцену, слева направо пролетел Квазимодо, затем справа налево пролетел Квазимодо, затем еще раз и еще раз…
Раз эдак на шестой, Квазимодо остановился посреди сцены и повернувшись к переполненному залу спиной, держа канат в руке и смотря на кулисы, в полной тишине произнес:
— Итить твою! Я тут, как последняя сука карячусь, а эти козлы еще занавес не подняли!
Уличение в нападении. В Австралии брат с сестрой попали под антисемитский штурм